Пер Гессле является семейным человеком. Вместо веселья на вечеринках или церемонии награждения, босс Roxette предпочитает проводить время со своей женой, 17-летним сыном и его коллегой по группе Мари Фредрикссон. С Мари знаменитый шведский музыкант занят в последние месяцы особенно интенсивно: 30-летний юбилей группы оставит неизгладимое впечатление.
Дуэт отправился в большой мировой тур, завершил работу над сборником своих хитов, и записал несколько песен для нового студийного альбома. Так что сейчас многое происходит с группой Roxette. Достаточно для того, чтобы организовать встречу с господином Гессле для частного интервью.

Привет, Пер. Что вы делаете сейчас?
- Я сижу в моей студии и работаю над демо-записями для нашего нового студийного альбома, который будет выпущен этой осенью. В данный момент я сосредоточен на первом сингле. Мы надеемся, что мы сможем выпустить песню до начала предстоящих европейских концертов.

Если это не получится сделать, ваши поклонники ещё могут скоротать эти дни с помощью сборника лучших хитов "XXX". Вы выпустили порядка 55 синглов. 30 из них вошли в этот проект. Какие критерии вы использовали при выборе песен?
- Мы хотели выбрать только 30 песен, с которыми мы смогли бы отпраздновать в следующем году наше 30-летие. Таким образом, мы остановили свой выбор на наиболее коммерчески успешных песнях. Мы считаем, что этот альбом в первую очередь создан для наших фанатов, которые поддерживают нас последние три десятилетия. Они заслуживают только лучшего.

Кстати о лучшем: Существует ли песня Roxette, которую Вы бы выбрали в качестве самой лучшей?
- Сложный вопрос. Но если бы я действительно должен был сделать такой выбор, который сочетает в себе мое видение того, что делает группу в музыкальном плане, то я бы, наверное, выбрал песню "The Look". Эта песня, вероятно, снова бы стала хитом сегодня. В ней есть все, что необходимо для хорошей поп-песни.

Когда вы написали песню, было ли у вас какое-то особое чувство, не так ли?
- Да, это было довольно сумасшедшее ощущение. Я её сразу полюбил. Но в тот момент я не чувствовал, что она могла бы открыть для нас двери. Ведь изначально песня "The Look" не выходила в качестве сингла. Первыми двумя синглами с альбома Look Sharp! стали "Dressed for success" и "Listen To Your Heart". Только после этого мы решили выпустить "The Look" в качестве сингла. В Америке же видели всё совершенно по-другому. Там сингл "The Look" стал настоящей бомбой.

Песню должна была исполнять на самом деле Мари. Почему вы передумали?
- Мари просто не могла справиться с этой песней-жвачкой. Её версия звучит довольно ужасно (смеется). Мари - талантливая певица, которой нужны объемные мелодии и много драмы, чтобы извлечь лучшее из себя. "The Look" вовсе не требуют больших эмоций. Это была просто структурированная радио-поп-песня, которая должна была нести хорошее настроение. С моим голосом она звучит намного лучше.

Вы согласились с тем, что на первом альбоме Мари должна была исполнить бОльшую часть песен. Вы хотели больше оставаться в тени. Как это было потом, после неожиданного успеха "The Look"? Вы решили поменять стратегию?
- Это была довольно комическая ситуация. После этого мы много говорили друг с другом. В конечном итоге, мы все-таки решили просто оставить всё так, как мы договорились с самого начала. Я имею в виду тот факт, что первые два сингла, которые были исполнены Мари, не стали сразу же огромными хитами. Я также уверен, что мы не смогли бы сейчас говорить о такой успешной карьере, если бы мы тогда изменили основную концепцию. "The Look" остаётся и была какой-то особенной песней.

После Америки вы стали мега-популярными в таких странах, как Бразилия и Мексика. Внезапно вы уже выступали на заполненных до конца стадионах. Сумасшедшее ощущение, не так ли?
- Да, абсолютно верно. Наш первый тур по Южной Америке был просто удивительным. Я до сих пор помню моменты, когда мы выступали на сцене перед 60 000 человек, и Мари не могла не улыбаться в тот момент. Это было как во сне. Два шведа завоевали мир. Это было так невероятно.

Когда смотришь ваши концертные видеозаписи, возникает чувство, что вы до сих пор спустя многие годы наиболее популярны в Южной Америке. Особенно ты, Пер. Такое чувство у меня возникло после просмотра нескольких танцевальных шоу...
- (Смеется) О да, я сразу же вспоминаю шоу в Мексике.

Верю Вам. Вы и ваши брюки...
- Да, точно (смеется)

Что Вы чувствовали, когда у вас перед тысячами поклонников порвались брюки?
- Очень неприятное чувство. Но иногда такие вещи происходят. Это просто необходимо. У вас в такие моменты столько адреналина, что прежде чем вы об этом узнаете, вы будете сидеть в рваных штанах, вытянув ноги в небо и смотреть на десятки улыбающихся лиц. Эти моменты для вечности (смеется)

Такие пикантные моменты случаются с вами только на сцене.
- А вы хотели бы иначе?

Когда я думаю о Roxette, я всегда думаю о двух всегда дополняющих друг друга и идеально подходящих друг другу музыкантах работающих вместе вот уже три десятилетия подряд. Без драк, без ссор, и каких-либо скандалов. В чем заключается секрет вашей группы?
- Ну, вы же ещё не смотрели, что происходит за каждой дверью. Мари и я очень разные люди. У нас часто были тёрки, особенно в девяностые годы. Мы как брат и сестра. Поэтому расхождения во мнении неизбежны. Когда мы укладывали друг другу волосы, мы всегда говорили о музыке. И если мы иногда ссорились, мы всегда это делали недоступным для общественности. Это, в основном, связано с уважением друг к другу. Я не понимаю людей, которые в прессе описывают свои трения друг с другом. Это ужасно. Когда я спорю с кем-то, то это никого не касается. Существуют вещи, которые не принадлежат общественности.

Вы хотели бы, чтобы такое серьезное заболевание, которое произошло с Мари Фредрикссон, оставалось в секрете?
- Первые дни после установления диагноза опухоли головного мозга были, конечно, ужасными. Всё время звонил телефон. Весь мир хотел знать подробности. Это было очень напряженное время. Дело приняло другой оборот. Не только наши поклонники, но и пресса вскоре оказала нам большую поддержку. Спустя некоторое время мы поняли, что это не была для людей вокруг какой-то крикливой историей. Напротив, нас это сплотило вместе. Забота о Мари стала слишком большой. Даже в прессе. Все просто надеялись, что Мари справится с болезнью.

Прошло уже почти тринадцать лет с того момента...
- (Пауза) Да, это было давно. Но не проходит и дня, когда я не думаю об этом. Я просто благодарен, что Мари все ещё часть моей жизни. Это было действительно очень трудное время, учитывая тот факт, что обычно выживает только один из двадцати. Когда Мари раньше приходила в студию только, чтобы спеть пару-тройку куплетов, а я почти провел там целый день, я чувствовал себя несколько раздраженным. Сейчас я больше об этом совсем не думаю. Когда я смотрю в её глаза, я чувствую себя очень счастливым. Как ей удалось, это ведь просто чудо. И я являюсь его частью. И это делает меня счастливым.

Что ещё делает Вас счастливым?
- Хорошая музыка. И моя семья, конечно же.

Есть ли группы или исполнители на данный момент, способные оторвать Ваш зад от стула?
- Думаю, что музыка Daft Punk очень интересная. Конечно же, я интересуюсь сейчас музыкой, которую я сам не смог бы создать, особенно те звуки, которые быстро залетают вам в ухо. Я, например, понятия не имею, как работают ребята из Daft Punk. Эта музыка познакомила меня со многими загадками. Но такая музыка звучит интересно, свежо и по-другому. Она меня привлекает. Она также вдохновляет меня. Я думаю, что некоторые задаются вопросом, о звучании нового альбома Roxettе. Базовый курс остается неизменным. Но вы также откроете для себя новые вещи.

Он будет звучать а-ля Daft Punk?
- (Смеется) Я не хочу раскрывать слишком много информации.

Вы упомянули ранее свою семью. Является ли ваш сын поклонником Roxette?
- Я бы не назвал его фанатом (смеется). Я до сих пор помню наш Room Service тур. Тогда ему было четыре года. Во время шоу, он всегда играл за кулисами с нашей няней. Так происходило до первых нот песни "Real Sugar". Он всегда бежал со своими огромными наушниками на край сцены, там он прыгал и дико отплясывал. Это была его любимая песня. После песни он возвращался назад. Остальные песни не интересовали его. Ему теперь 17 лет. Он также играет на гитаре и он очень гордится тем, чего достиг его отец. Но не более того. Он, вероятно, пойдёт не по моим стопам. Думаю, что он будет работать в области компьютерных технологий. Ему это очень нравится. Программирование - его мир.

Вы расстроены?
- Нет, вовсе нет. Я даже счастлив. Одного музыканта в семье вполне достаточно.

laut.de, апрель 2015
Перевод: Евгений Перекопский